Мой сайт

 Для просмотра проекта, жми на ссылку  https://youtu.be/s6LaMmq4lz0

В начале 80-х годов Лядов задумал написать несколько программных симфонических картин, использующих образы русских сказок. Воплощение этого замысла, как почти всегда у композитора, растянулось на долгие годы. Лишь в начале XX века появляется первая из задуманных пьес — «Баба-Яга», через несколько лет возникает «Волшебное озеро», и в 1909 году — «Кикимора», помеченная опусом 63. Ее первое исполнение состоялось 12 декабря 1909 года под управлением А. Зилоти.

В славянской мифологии Кикимора относится к злым богам. «Без привету, без радости глядит она, нечистая, на добрых людей; все бы ей губить, да крушить, все бы ей на зло идти, все бы миром мутить...» Очень подробно рассказывается о ней в «Сказаниях русского народа» И. Сахарова. В отличие от предшествующих пьес, этой предпослана развернутая программа, целиком почерпнутая из книги Сахарова: «Живет, растет Кикимора у кудесника в каменных горах. От утра до вечера тешит Кикимору кот-баюн — говорит сказки заморские. Со вечера до бела света качают Кикимору во хрустальчатой колыбельке. Ровно через семь лет вырастает Кикимора. Тонешенька, чернешенька та Кикимора, а голова-то у нее малым-малешенька, со наперсточек, а туловища не спознать с соломиной. Стучит, гремит Кикимора от утра до вечера; свистит, шипит Кикимора со вечера до полуночи; со полуночи до бела света прядет кудель конопельную, сучит пряжу пеньковую, снует основу шелковую. Зло на уме держит Кикимора на весь люд честной».

Музыка

Медленное вступление (адажио) рисует сказочный пейзаж — низкое звучание струнных басов с сурдинами, глухое тремоло литавр и ползучее хроматическое движение деревянных духовых с выделяющейся мелодией бас-кларнета. Затем начинается мягкое баюкающее колыхание скрипок, на фоне которого возникает простой колыбельный напев в проникновенном тембре английского рожка, прерываемый, однако, зловещим свистящим мотивом у флейты-пикколо и гобоя. А дальше, на том же колыбельном покачивании, вступает челеста, колоритно передающая образ хрустальной колыбельки. Основной раздел пьесы — presto — открывают прыгающие аккорды деревянных с резким свистом флейт. Стремительно мелькают отдельные фразы, неудержимо скерцообразное движение, подхлестываемое остинатным ритмом. Многочисленные мелкие динамические нарастания и спады сообщают музыке характер, как бы задыхающийся от быстрого бега. Заканчивается пьеса мгновенным уходом — исчезновением сказочного образа.

Л. Михеева

Материал с сайта:https://www.belcanto.ru/lyadov_kikimora.html

Для просмотра проекта жми на ссылку  https://youtu.be/8V_1v0SSuZY

«Лесной царь» — произведение, в котором ярко проявилось романтическое влечение к необычному, к образам фантастическим, к сюжетам, где реальное подчас неотделимо от вымышленного. Характерно само обращение к жанру баллады.

С конца XVIII и особенно в XIX веке возрастающий интерес к фольклору возрождает балладную поэзию. Для поэтов и музыкантов романтического направления этот род искусства обладает особой притягательностью. Баллада, одна из форм народно-поэтического творчества, своими корнями уходит в далекое средневековье. Пережив длительную эволюцию, баллада сложилась в эпико-драматический жанр со своими типическими признаками. Прежде всего — это произведения сюжетные. Сюжеты баллад легендарны, иногда навеяны отдаленными историческими событиями или старинными преданиями, преображенными народной молвой. Развитие действия часто происходит на мрачно-фантастическом фоне, в необычных условиях.

Баллада — развернутое эпическое полотно, в котором объективное повествование о давно прошедшем свободно переходит в драматический показ событий; в то же время эпичность и драматизм не исключают личного авторского отношения, лирических отступлений. Сплетение эпического, драматического и лирического открывало широкий простор творческой фантазии.

В немецкой поэзии возрождением и новой жизнью баллада обязана Гёте, Шиллеру, Гейне. В музыке известностью пользовались баллады немецкого композитора конца XVIII века И. Р. Цумшгега (1760—1802). Шуберт еще в конвикте увлекался его балладами. У самого же Шуберта песен баллад не так много, и «Лесной царь» остается самым совершенным его созданием в этом новом жанре романтической музыки.

Но характерно для Шуберта, что сгущенную фантастичность картины «Лесного царя», мрачную ночь, бешеную скачку коня, бредовые видения умирающего ребенка он облекает в реальные образы действительного мира, отчего драматизм происходящего становится более ощутимым, остро впечатляющим.

«Лесной царь» — свободная композиция, музыкальное строение которой подчинено развертыванию сюжета. Замечательна при этом гармония всех соотношений: сквозного музыкально-драматического развития и симметричности форм, вокального и инструментального начал, выразительности и изобразительности.

Ритм сопровождения, его непрерывное тяжелое биение (октавные и аккордовые репетиции триолями), пронизывает балладу, скрепляет и объединяет все части целого. В эту безостановочную октавную дробь — подражание топоту коня, скачке — вклиниваются тревожно-возбужденные гаммообразные взлеты в басу. Объединяя изобразительные и выразительные приемы, Шуберт создает полную зрительно-слуховую иллюзию.

Начинается баллада большим фортепианным вступлением, материал которого продолжает затем развиваться в партии сопровождения.

Кроме фортепианного вступления есть еще и вокальное обрамление, то есть вокальное вступление и послесловие; оно ведется от лица рассказчика-повествователя:

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

Словами рассказчика завершается повествование:

Ездок погоняет, ездок доскакал...

В руках его мертвый младенец лежал.

(перевод В. Жуковского)

Остальной текст — прямая речь, распределенная между отцом, его сыном и лесным царем.

Реальные лица — повествователь, отец, ребенок — объединены близостью интонационного строя. Но в соответствии с текстом, в музыку баллады всякий раз привносятся новые штрихи, которые оттеняют индивидуальные черты, состояние каждою персонажа.

В мелодии рассказчика преобладают аккордовые звуки, ходы на квинту, кварту; это придает ей характер драматической декламации.

В партиях отца и ребенка драматизм чувств выражен усиленной хроматизацией мелодии, обострением речитативно-декламационных оборотов, напряженностью самой тесситуры, особенно в партии ребенка. Его фразы выделяет жесткая диссонантность малых секунд и нон, которые возникают от непрерывного «трения» вокальной мелодии и октавных репетиций в фортепианной партии.

Драматическим репликам реальных персонажей противопоставлена манящая, завлекающая сладость речей лесного царя. Мелодия его с плавными и закругленными каденциями пронизана интонациями зовов; фактура сопровождения то собирается в как бы шелестящие, слегка «пританцовывающие» аккорды, то «расстилается» в гармонических фигурациях.

Только в третий раз, когда попытки завлечь ребенка сменяют угрозы — «Дитя, я пленился твоей красотой: неволей, иль волей, а будешь ты мой», — звучит основной материал баллады, и партия лесного царя включается в общую репризу. Здесь развитие достигает максимального напряжения и динамизированная реприза перерастает в кульминационную вершину всего произведения. «Сухой» речитатив заключительной фразы, произносимой повествователем, ее суровый лаконизм еще резче подчеркивает трагизм ситуации:

Материал с сайта:https://www.belcanto.ru/schubert_erlkonig.html

Для просмотра проекта жми на ссылку 

 https://www.youtube.com/watch?v=P3UNaIPYOwc&feature=youtu.be

Названия произведений искусства определили заголовок проекта. Первое — сами фрески Дионисия и просветительский проект начала XXI в. — выставка художественной фотографии Юрия Холдина в храме Христа Спасителя в Москве и его проспект-каталог «Фрески Руси. Дионисий. Золотой век иконописи, XIV XV вв.». Второе — название музыкального произведения Р. Щедрина, навеянного древнерусской живописью, для девяти инструментов — камерного ансамбля необычного состава.

Фресковая иконопись Дионисия в пространстве храма стала доступна миллионам людей в художественном переводе на язык светописи — искусства фотографии. Они погружают в наполненное светом трёхмерное пространство храма.

Ю. Холдин увидел, что колористическая гамма фресок даёт ощущение светоносности образов, понял, что единственное совершенное пространство света, на которое мог ориентироваться великий иконописец, бывает в храме в полдень солнечного дня: храмовое пространство в этот момент ощущается как «Небо на земле». Полдень одновременно и кульминационный момент Божественной литургии. «Я заставлял плёнку, — вспоминал фотограф,— увидеть так, как человек видит это во время литургии, когда включаются паникадила, горят свечи... » Не об этом ли и поэтические строки О. Мандельштама?

...Богослужения торжественный зенит,

Свет в круглой храмине под куполом в июле,

Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули

О луговине той, где время не бежит.

И Евхаристия, как вечный полдень, длится—

Все причащаются. Играют и поют,

И на виду у всех Божественный сосуд

Неисчерпаемым веселием струится.

Впечатления Родиона Константиновича Щедрина, вызванные фресками Дионисия, нашли воплощение в его музыке.

После прослушивания этого сочинения Щедрина попытатесь ответить на вопросы:

• Ощущается ли созвучность музыки и фресок? В чём она заключается?

• Какими средствами композитор передаёт контраст «небесного и земного»?

• Какую роль в этом играет подбор инструментов камерного ансамбля исполнителей?

• Какими звучностями композитор достигает очарованности, таинственности, духовного движения к свету?